Правительство Казахстана приняло решение выкупить полностью долю Омана — 7% акций — в КТК, что, соответственно, блокирует покупку этой доли Россией. Решение это, как пишут независимые эксперты в российской отраслевой прессе, — прямое следствие проволочек с российской стороны в вопросе расширения трубопровода КТК.

Столь болезненный для всех участников проекта вопрос о расширении КТК — до 67 млн тонн в год — имеет давнюю историю. Переговоры по этому поводу начались ещё в 1998 году, когда акционеры могли располагать только прогнозными оценками добычи нефти на казахстанских месторождениях. Соглашение об этом было подписано в октябре 2004 года. Российская сторона формально, весьма резонно указывая на нерентабельность проекта для себя, выдвинула ряд условий, которые после непростых переговоров практически все были выполнены.

Позиция Казахстана, являющегося вторым по величине акционером КТК (19% акций), принципиально ясна, поэтому положительное решение о расширении КТК нашему государству жизненно необходимо, поскольку нефть — его основной экспортный товар.

Поэтому, наряду с КТК Казахстан заинтересован в альтернативных маршрутах транспортировки углеводородов из Каспийского региона, которые призваны уменьшить энергетическую зависимость от России, ослабить её экономическое и политическое влияние. В качестве примера альтернативного маршрута транспортировки тенгизской нефти можно привести Казахстанскую каспийскую систему транспортировки (ККСТ).

«Если рассматривать государство как экономический агент, максимизирующий свою полезность, — говорит руководитель инвестиционно-аналитического управления ЗАО «АЛОР ИНВЕСТ» Руслан Самарин, — то стремление Казахстана приобрести долю Омана вполне разумно. Оно обусловлено желанием увеличить квоту на прокачку, ведь около 77% казахстанского экспорта нефти прокачивается через территорию Российской Федерации. Следовательно, любая проблема в КТК приобретает для Казахстана однозначно политическую окраску».

В то же время, по мнению аналитика ИК «Брокеркредитсервис» Екатерины Кравченко, получение доли Омана важно для России также с точки зрения увеличения своего политического веса в проекте и для более эффективного отстаивания своих интересов и блокировки всех невыгодных вариантов. Поэтому с юридической точки зрения России не важно, получит ли она 3,9% или 7%. Ей важно получить 25%.

Как считает координатор Европейского клуба в Казахстане Валихан Тулешев, пока в основу политики обеих сторон положен принцип прагматизма, узкоэкономических приоритетов и интересов, таких конфликтов в любой момент может возникнуть множество. Наши руководители непозволительно быстро забыли, что нас объединяет общее прошлое, культура и мышление, — подчеркивает он.

Заместитель директора Института правовых исследований и анализа Елена Нестерова, комментируя эту ситуацию, считает, что феномен приоритетного права государства на выкуп активов достаточно редок. «Во всяком случае, практика появления приоритетного права в области недропользования в Казахстане существует с 2003 года. Она показала свою эффективность. Она работает и её фактически никто не оспаривает», — пояснила она «Къ».

В то же время судья Высшего арбитражного суда РФ Сергей Сарбаш полагает, что только в случае нахождения КТК полностью в юрисдикции Казахстана и отсутствия международных актов по поводу проекта, республика имела бы суверенное право решать, как будут развиваться объекты на его территории. «Интересы инвесторов тоже должны учитываться — иначе это может ударить по собственным интересам государства, которое желает привлекать инвесторов», — отметил он.

Однако, как отмечают отраслевые эксперты, разделить долю Омана между Казахстаном и Россией можно только пропорционально долям участия в проекте. Получается, что 24% России и 19% Казахстана означают: 3,9% акций должно отойти России, остальные 3,1% — Казахстану, и иначе разделить нельзя по соглашению акционеров КТК.

С одной стороны, понятно нежелание Казахстана уступать всю долю России. Казахстану для получения блокирующего пакета в КТК мало 3,1% акций. Однако с другой стороны, блокирующий пакет — 25%, не гарантирует казахстанской стороне согласия России на что-либо, он только предохраняет от недружественного поглощения и позволяет блокировать решения, идущие вразрез с собственными стратегическими интересами. Заблокировать недружественную инициативу России этого пакета хватит, но как-то повлиять, например, на нежелание России расширять КТК или на её тарифную политику, его маловато.

Анализируя настоящую ситуацию вокруг КТК, необходимо учесть, что между интересами различных его членов существуют в полном смысле слова антагонистические противоречия.

Так, Казахстан заинтересован просто в трубе, расширение пропускной способности которой позволит увеличить нефтедобычу и, соответственно, налоговые поступления в бюджет. Иностранные нефтяные компании, добывающие нефть на территории Казахстана, заинтересованы в абсолютной рентабельности всей технологической цепочки «добыча — транспортировка — сбыт», а не какой-либо её части. Россия же, как акционер, на первый взгляд, должна быть заинтересована в повышении экономической эффективности трубопровода и, следовательно, в получении дивидендов и налоговых отчислений от прибыли.

Однако ситуация осложняется тем, что для России нынешняя деятельность консорциума невыгодна по причине убыточности. Хотя, по данным компании «АЛОР ИНВЕСТ», чистая прибыль компании КТК-Р на конец 2007 года составила $ 266 603 951, что почти в полтора раза больше, чем в 2006 году, а ообщая рентабельность КТК-Р в 2007 году составила около 87,7% — задолженность перед кредиторами составляет
$ 4,8 млрд при стоимости строительства в $ 2,6 млрд.

При этом государство ничего не получает как акционер, так как схема организации консорциума предусматривает приоритет выплат кредиторам. В этой связи можно поставить вопрос, обратный тому, что поставлен в начале статьи: зачем России нужен дополнительный пакет акций?

Возможно дело в том, что для России цена вопроса о доле в КТК неизмеримо выше казахстанской — речь идёт о геополитическом выигрыше или проигрыше, о глобальном противостоянии Россия — Запад, в котором вопросы транспортировки углеводородов по тому или иному маршруту играют на сегодняшний день ключевую роль. И в этом противостоянии экономическая составляющая отходит на второй план, становясь лишь объектом манипулирования в переговорном процессе.

Как считает Екатерина Кравченко, «война за оманское наследство» препятствует сближению России и Казахстана, которое невыгодно в первую очередь США, а также американским компаниям и союзникам Америки. «Вероятно, давление в этом вопросе оказывается именно на Казахстан, поскольку через эту страну легче продавить необходимые оппонентам решения», — предположила в интервью «Къ» Екатерина Кравченко.

Стоит отметить, что некоторые российские эксперты разделяют желание Казахстана увеличить свою долю в КТК и связанное с ним решение, увеличивающее политические риски. В этой связи, например, аналитик ИК «Тройка Диалог» Валерий Нестеров даже назвал политику Казахстана в сфере добычи и транспортировки нефти политикой «ресурсного национализма», что, по его мнению, полностью объясняет желание Казахстана получить хотя бы блокирующий пакет акций КТК.

Руслан Самарин также считает, что конкурентную борьбу между Россией и Казахстаном за долю Омана в 7% необходимо рассматривать не только с точки зрения экономического анализа, но и в геополитической плоскости.

По его мнению, России необходимо учитывать весь спектр интересов основного партнёра по проекту в процессе принятия решения относительно покупки доли Омана и не руководствоваться лишь экономическими соображениями. В последнее время геополитической необходимостью для России становится стремление замкнуть на себе основную часть нефтяных потоков из Каспийского региона.

В то же время ожидать, что ситуация на КТК станет катализатором межгосударственного конфликта необоснованно, — считает политолог Олег Сидоров. Необходимо учитывать, что обсуждение по акциям проходит уже при новом президенте России, для которого решение этого вопроса является своеобразным «боевым крещением». Вполне вероятно, что стороны уже в краткосрочной перспективе придут к обоюдовыгодному решению. И если 7% получит Москва, то Астане она компенсирует это в каком-либо другом проекте, в другой сфере. И наоборот, если Астана приобретает 7%, то Москва также получит определенную компенсацию. Нам остается только ждать.

Курсив-справка
Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) владеет нефтепроводом Тенгиз — Новороссийск общей протяженностью 1580 км, который соединяет месторождения Западного Казахстана с российским побережьем Чёрного моря. В 2006 году объём прокачки по КТК составил 31,121 млн тонн. Доли участия правительств-основателей КТК распределяются следующим образом: Россия — 24%, Казахстан — 19%, Султанат Оман — 7%. Среди частных нефтяных компаний-участников консорциума у Chevron Caspian Pipeline Consortium Company — 15%, LUKARCO B.V. — 12,5%, Rosneft-Shell Caspian Ventures Limited — 7,5%, Mobil Caspian Pipeline Company — 7,5%, Agip International (N.A.) N.V. — 2%, BG Overseas Holding Limited — 2%, Kazakhstan Pipeline Ventures LLC — 1,75% и Oryx Caspian Pipeline LLC — 1,75%.

В феврале — марте 2008-го российские акционеры КТК отвергли предложение Chevron о начале финансирования проекта расширения КТК. Тем временем добыча на Тенгизском месторождении постепенно начинает превышать пропускную способность трубопровода КТК. В 2008 году оператор месторождения «Тенгизшевройл» предполагает добыть 25-26 млн тонн нефти (против ок. 14 млн тонн в 2007-м). В качестве альтернативного маршрута транспортировки тенгизской нефти в январе 2007 года «Тенгизшевройл», «Казмунайгаз» и Agip KCO (оператор месторождения Кашаган) достигли договоренности о создании Казахстанской каспийской системы транспортировки (ККСТ) начальной пропускной способностью 25 млн тонн. ККСТ будет включать трубопровод Ескене — Курык, систему танкерных поставок из порта Курыка в Баку и далее трубопроводом Баку — Тбилиси — Джейхан.