Анализ зеркальной торговой статис­тики РК и Китая показывает, что лишь трижды за 20 лет расхождение казахстанской и китайской статистик было в нормальных значениях.

В первом после январских событий публичном выступлении президент РК Касым-Жомарт Токаев выделил узкие места, над которыми правительству следует поработать, чтобы построить новый Казахстан. Тогда с высокой трибуны и прозвучал тезис о коррупции на границе. «Значительный потенциал повышения дохода бюджета кроется в наведении порядка на таможне. Особенно на границе с Китаем. Самый настоящий бардак, творящийся там, общеизвестен», – заявил Токаев 11 января 2022 года.

Бардаком глава государства назвал ситуацию, когда машины не досматриваются, а налоги и пошлины не платятся. «Расхождения в зеркальной статистике с таможенными органами Китая достигают миллиардов долларов», – сказал Токаев. Он поведал депутатам и общественности о том, что существуют неприкасаемые операторы, из-за которых страна теряет налоги на десятки миллиардов тенге. Токаев велел Генпрокуратуре, минфину и Агентству по финансовому мониторингу проверить и исправить ситуацию на таможенной границе.

Прошло больше года, и доступная как казахстанская, так и китайская статистика экспортно-импортных операций позволяет сопоставить данные и зафиксировать изменение ситуации после президентской критики.

«То этот, то этот»

Токаев не первый, кто обращает внимание на таможенную коррупцию. В экспертных кругах огромное расхождение между казахстанскими (экспорт из КНР) и китайскими данными (импорт в РК) было известно давно. Аналитические записки по теме уходили наверх ещё в начале 2000-х.

В 2018 году Transparency Kazakhstan, международная некоммерческая организация, противодействующая коррупции, опубликовала доклад «Таможенная коррупция Казахстана: зеркальный анализ товарооборота». Сопоставив официальную статистику РК с данными стран – торговых партнёров, они выявили значительную разницу с данными Китая, Италии, США, Германии, Швейцарии, Польши, Пакистана, Великобритании, Южной Кореи и Японии (рассматривались страны, которые не входят в ЕАЭС).

На исследование обратила внимание сенатор Дарига Назарбаева. Доклад лег в основу её депутатского запроса, где политик, обращаясь к членам кабмина, попросила разъяснить ситуацию по тому, проводятся ли таможенными службами РК аналогичные исследования, каков оценочный объём контрабандных и контрафактных товаров из Китая и какие потери несёт казна от коррупционных схем на таможне. Неизвестно, как ответило правительство на этот запрос. К сожалению, на официальном сайте сената отсутствуют депутатские запросы VI созыва.

В своё время на проблему коррупции на таможне обращал внимание первый президент РК Нурсултан Назарбаев. Последний раз он высказался на эту тему в феврале 2019 года, за месяц до отставки.

На съезде партии Nur Otan он рассуждал о том, как можно нарастить доходы бюджета, и посоветовал улучшить налоговое администрирование.

«Например, таможенное администрирование. По нашим данным одни цифры, по китайским данным – другие, разница в миллиарды. Потому что никто толком там не знает… То этот, то этот. Начинаешь спрашивать – какие-то начальники там таможню держат. Какие начальники? Назовите мне фамилии. И возьмите их за жабры, уголовное преследование создайте им. Там мы можем получить несколько сотен миллиардов тенге», – посоветовал тогда Нурсултан Назарбаев.

Почти половина

К теме противодействия коррупции на таможне Токаев вернулся в феврале 2022 года на совещании по вопросам противодействия коррупции. «Статистические данные двух стран о взаимной торговле с Китаем различаются. Разница между ними составляет миллиарды долларов. В прошлом году этот показатель достиг $5,7 млрд. Никто не может объяснить, как возникла такая большая разница. Откровенно говоря, это контрабанда», – сказал тогда президент РК.

Спустя несколько недель объяснить природу расхождений взялся министр финансов. На правительственном заседании Ерулан Жамаубаев описал ряд причин расхождения между казахстанскими и китайскими данными.

Среди них методологические особенности, к примеру, часть транзита китайских товаров через территорию РК отражается в статистике Китая как экспорт в нашу страну. К тому же, по мнению министра, китайские производители заинтересованы в завышении экспортной цены, чтобы получать больше субсидий и возврата НДС. Ещё одна причина в том, что часть казахстанских импортеров склонны занижать таможенную стоимость, часть – просто предоставляют недостоверные декларации.

Свой вклад в расхождение статистик вносят почтовые перевозки и товары, реализуемые через МЦПС «Хоргос». Они, как пояснил Жамаубаев, не учитываются в нашей статистике.

Учитывая перечисленные факторы, министр разложил расхождение в $5,7 млрд по итогам 2021 года в следующем порядке. Около $300 млн возникли из-за методологических аспектов (или чуть больше 5% от $5,7 млрд). Порядка $2,6 млрд связаны с транзитом товаров КНР через РК (или 46%). Самая большая доля приходится на недостоверное декларирование – $2,8 млрд (или 49%). При недостоверном декларировании на $2,8 млрд, по мнению Жамаубаева, потери республиканского бюджета оцениваются в 150 млрд тенге.

В мае вышла новость о завершении выездных таможенных проверок, по результатам которых было доначислено 107 млрд тенге по таможенным платежам и налогам. Были установлены факты уклонения от налогов на 58 млрд тенге. А общая сумма нарушений за три года составила 165 млрд тенге. Кроме того, Комитет госдоходов выявил признаки выписки фиктивных электронных счетов-фактур на 398 млрд тенге, а предварительная сумма ущерба составила 128 млрд тенге (не сообщается, за какой период).

Превышение не в норме

Kursiv Research в прошлом году опубликовал два материала, в которых были попытки оценить импортные потоки с признаками контрабанды. Анализировали поставки лекарств и обуви. Для этого была разработана методология, в основу которой положена логика сопоставления таможенных данных Казахстана и торговых партнёров (зеркальная статистика). Но с одной поправкой.

Учитывались расхождения, превышающие 50%, поскольку в аналогичных исследованиях расхождение в 40–45% считается нормой. Добавим, что метод зеркальной статистики не является наилучшим, поскольку данные могут расходиться даже в том случае, если закон никто не нарушал. Этому есть целый ряд причин, в числе наиболее значимых такие: одни страны учитывают в статистике внешней торговли операции в свободных экономических зонах, другие – нет; бывает временной лаг между отправкой и поступ­лением товара; существуют факты недостаточно точного декларирования товара при ввозе. Некоторые страны учитывают реэкспорт, реимпорт или международный транзит, хотя ООН рекомендует определять импорт по стране происхождения, экспорт – по последней стране назначения, а данные транзита должны исключаться из статистики внешней торговли. Кроме того, импорт может учитываться в ценах CIF, экспорт – в ценах FOB, которые отличаются в зависимости от условий страхования и логистики.

Между тем метод удобен для выявления признаков коррупции на таможне и оценочных объёмов теневой экономики своей простотой и общедоступностью. Добавим, что, описывая расхождения, превышающие 50%, Kursiv Research использует слово «признаки», указывая на возможную величину нелегального оборота и контрабанды.

Как бы то ни было, наши оценки сформированы по консервативному принципу. К примеру, по оценкам правительства, которые приводились выше, по результатам 2021 года нелегальный импорт из Китая составил $2,8 млрд (недостоверное декларирование). Наши подсчеты показывают, что импортный поток из Китая в 2021 году составил порядка $1,6 млрд.

Три раза из двадцати

Kursiv Research проанализировал зеркальную статистику за последние 20 лет, c 2003 по 2022 год. Анализировались статистические ряды в двух разрезах – итоговая сумма за каждый год и по отдельным товарным группам (двузначный код ТН ВЭД).

За 20 лет совокупный объём китайского импорта с признаками контрабанды составил $38 млрд. В абсолютных значениях самый большой объём китайского импорта с признаками нелегального оборота фиксируется в 2017 году – сразу после завершения секторального кризиса, тогда экономика РК после двух лет слабого роста прибавила 4,1%. Расхождение между казахстанской и китайской статистикой достигло $6,9 млрд, из которых импорт с признаками контрабанды составил $4,6 млрд.

В относительных величинах высокое расхождение фиксируется в 2005 году. Расхождение с данными РК выросло до 211%, в деньгах речь идёт о $2,6 млрд. Из этой суммы на импорт с признаками нелегального оборота приходится порядка $2 млрд.

За 20 лет только в трёх случаях фиксировалось расхождение в нормальных значениях (не более 50%). Например, на фоне президентской критики расхождение по итогам минувшего года снизилось до 49%.

Следующие два раза фиксируются в 2012 и 2013 годах (48 и 50% соответственно). Возможно, это явление объясняют события 2011 года. В апреле финансовая полиция задержала преступную группу более чем из 100 человек. Согласно официальной версии, группа длительное время занималась контрабандой товаров из Китая.

Писали о том, что еженедельно через таможенные посты «Хоргос» и «Калжат» с контрабандным грузом проходило от 100 до 200 автомашин. При этом за каждое пересечение границы с одной автомашины производился незаконный денежный сбор от $25 тыс. до $30 тыс. Из них только $5 тыс. поступали в бюджет в виде таможенных платежей, остальные деньги оседали у представителей ОПГ.

В рамках «Хоргосского дела» были арестованы высокопоставленные силовики. Само дело завершилось только в 2014 году. В качестве обвиняемых проходили 45 человек, ещё 19 были объявлены в розыск. Уголовное дело содержало 1576 томов, а в процессе участвовали более 600 свидетелей, 48 адвокатов и 38 защитников.

Анализ статистики и событийный контекст подсказывает интуитивно понятный вывод: активная антикоррупционная кампания и, что немаловажно, резонанс в СМИ приносят свои плоды. В последующем было несколько дел, связанных с коррупцией на границе, но значительного снижения расхождения не фиксировалось. К примеру, в начале 2018 года была проведена спецоперация и задержаны 35 человек, среди которых были таможенники, пограничники, брокеры и члены ОПГ. Дело не получило значительного резонанса в прессе. Расхождение по итогам того года осталось высоким (110%), но меньше, чем в 2017-м (148%).