Журналист, педагог

Что может быть сегодня самонадеяннее, чем высказываться о кризисе брака. Во времена, когда никакого брака больше нет. По крайней мере, брака на всю жизнь. Социологи давно разъяснили нам, мы живем в эпоху серийной моногамии. Это новая норма, и не надо тут никаких драм. Ну ок, а что насчет комедии? Уже неделю в прокате идёт «Великая ирония» Вуди Аллена. И это, безусловно, кино про всех нас.

Американский режиссёр нас всех, конечно, знатно троллит. Пожалуй, русского зрителя даже с особым цинизмом. Ведь свою новую историю он выводит из толстовской «Анны Карениной». Но как он это делает?

Вуди Аллен берет классический сюжет, точнее, классическую драму, полную человеческих страстей, погружающую читателя в разные там глубины человеческой экзистенции и прочих страданий, и превращает все это в фарс. То ли, потому что герои современности измельчали, то ли, в принципе, всегда такими были (вот вам, Лев Николаевич, получите).

А может, это вообще все в пику обывателю сделано? Тому, который в интернетах отзывы оставляет вроде такого: «В сорок лет наконец прочитала «Анну Каренину», зря потратила время, героине лучше было бы убиться в самом начале, дура какая-то, променяла сына на штаны». Если Вуди Аллен целился в них, то это действительно очень смешно. Ведь какова вероятность, что такие эмм… тонкие рецензии оставляют матроны, двадцать лет счастливо живущие в браке с первым и единственным мужчиной?

Статистика — вещь упрямая: в мире огромное число одиночек, разведенных, в том числе разведенных дважды и трижды. Кроме того, если говорить не об актах государственных регистраций, то в среднем штаны на штаны меняются в жизни современной женщины примерно 8-10 раз за жизнь, а «юбки» у мужчин и того чаще — в среднем 25-30 раз.

А все почему? Потому что, слава богу, XXI век на дворе. Камнями никто никого не забивает (в европейских обществах), двери дегтем не мажут, все вполне цивилизованно. И теперь смена партнёров и впечатлений — это такая же рутина, как и сам брак.

Закрытие одного проекта под названием семья и открытие нового, переход из одних отношений в другие — это теперь не какой-нибудь там вызов, не какое-нибудь приключение, а так — обыденность.

Герои Вуди Аллена, разведенный писатель-путешественник и его бывшая одноклассница, повторно вышедшая замуж, входя в роман, рассуждают о рутине брака. Хотя рассуждать было бы уместнее о рутине измены, они ведь в свой роман именно что плавно входят, а не то чтобы падают в него, как в бездну. Анна Каренина то теряет сон и бродит в ночи по станции в метель, то видит жуткие сны, то устраивает истерики по очереди мужу и любовнику, то глушит чувства морфием. В конце концов с ней сами знаете что случилось.

А у нынешних героев все ровно — встречи в обеденный перерыв. Хотя у Вуди Аллена тоже есть поезд. Игрушечный. Он бегает по кругу в богатом доме обманутого мужа. Бегает-бегает, но переезжать неверную супругу и не думает. С героем-любовником, правда, случается неприятность. Но это не потому, что его очень уж мучила совесть, а оттого, что современному зрителю нравится, когда в мелодраму вплетается какая-нибудь детективная линия — так сюжет занимательнее.

Но если вынести за скобки необходимую для искусства интригу, то останутся двое скучающих людей, вдохновенно жалующихся друг другу на свои неудачные браки. Один, будучи творческой натурой, связался с какой-то бескрылой женщиной, другая, обожающая живопись и литературу (в особенности Толстого), сначала влезла в разрушительные отношения с музыкантом-наркоманом, потом принялась зализывать раны с богатым и скучным типом. Да кто из наших не слышал таких историй на собственных кухнях? Кто сам так не ошибался, выбирая не тех, не тогда, не затем?

Но мы ошибаемся, потому что можем. В смысле — можем себе позволить. Да здравствует серийная моногамия! Когда-то нам рассказали, что любовь живёт три года. Потом добавили: а брак в хорошем (или просто сносном) качестве длится в среднем 5-7 лет. А потом все превращается в тыкву. И к тому же протухшую.

Нас убедили, что это естественный ход вещей. А исключения, как водится, лишь подтверждают правило.

И что же? Каково нам с этим жить? Сначала было упоение свободой. Как здорово, что можно не пытаться бесконечно реанимировать изжившие себя отношения — в жизни столько всего интересного! Но потом… Человек такая скотина, что ко всему привыкает. Привык и к свободе. И начал ею тяготиться.

Человек открыл, что все работает не так, что «этот брак сломался, несите следующий». Никто ничего на блюдечке не подаст. Самому опять шевелиться. Идти в магазин, в смысле в приложение для знакомств, на танцы, в фитнес-центр, шахматный клуб. Изучать характеристики, читать отзывы, тестировать, тьфу, искать, выбирать, присматриваться. Боже, как это на самом деле скучно. И как тяжело. Ведь при огромности выбора альтернативы-то опять нет.

А если вдруг случай, нечаянная встреча, любовь? Это уж, конечно, совсем подозрительно. Это как если бы в обычном масс-маркете вас бы дернула за рукав тетенька с котомкой, наподобие тех, что торгуют ерундой в электричках, извлекла бы из котомки Prada или Louis Vuitton и соблазняла бы купить это добро за три копейки. Развод какой-то! Конечно, развод. Именно им все и закончится, если вдруг поверите в подарок судьбы.

Нет никаких подарков. Радость человеческого общения создается трудом. В основе сближения всегда поиск, деятельный интерес к другому, готовность проявлять внимание и заботу. Даже если это «дружба без обязательств», даже если это sex only. Ничего не бывает only, ничего не бывает без.

Это что, опять работать над отношениями? И это после смены в офисе? А ещё после халтуры? И после всякого-разного быта? А смысл? Все равно устанешь прежде, чем что-нибудь там срастется и зацементируется. Мы, может, уже родились уставшими. А кризис семьи и отношений наступил, кажется, вместе с началом мира. Его маскировали религией, моралью, в конце концов нуждами экономики, но тщетно. Параллельные прямые не пересекаются. А всякие там «пересекающиеся линии; как только пересеклись, так и пошли в разные стороны», как предупреждал нас все тот же вредный граф Толстой. И за «Анной Карениной» всегда следует «Крейцерова соната». И все — тлен.

Все всё видят, и все всё знают. А тем не менее, все же крутят это чертово колесо. В этом, наверное, и есть великая ирония: тащить уже ничего не хочется, и неинтересно, и сил нет, а все же втайне надеешься на выигрыш в лотерею и пробуешь снова и снова. И, значит, этот мир не безнадежен. Как бы парадоксально это ни звучало.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.