Казахстан может пойти на увеличение своей доли в консорциуме North Caspian Operaiting Company (NCOC), который занимается разработкой месторождения Кашаган на шельфе Каспия, считает ведущий авторской программы «Байдильдинов. Нефть», экс-советник министра энергетики Олжас Байдильдинов.

«5 млрд (долларов США штрафа с NCOC за нарушение экологических требований. – «Курсив») – это довольно-таки большая сумма. Особенно с учетом того, что консорциум на текущий момент, наверное, примерно где-то 65 млрд долларов вложил. В предыдущий период говорилось, что где-то в районе 60 млрд они вложили. Учитывая, что они продолжают эти инвестиции, где-то 65, может быть, 70 млрд они вложили. И выкатывают штраф в 5 млрд. Ситуация, возможно, будет схожа с Карачаганаком», – сказал он «Курсиву», комментируя намерение министерства экологии, геологии и природных ресурсов взыскать с NCOC $5,1 млрд в качестве штрафных санкций за нарушение экологических требований.

В частности, по предоставленной Минэкологии Bloomberg информации, консорциум обвиняется в том, что хранил вдвое больше серы, чем ему было разрешено. Месторождение Кашаган считается одним из крупнейших нефтяных месторождений, открытых за последние десятилетия. Его извлекаемые запасы, по оценкам, составляют от 9 до 13 млрд баррелей нефти. Коммерческая добыча на Кашагане началась осенью 2016 года.

Акционерами консорциума NCOC являются KMG Kashagan B.V. (16,877%), Shell Kazakhstan Development B.V. (16,807%), Total EP Kazakhstan (16,807%), AgipCaspian Sea B.V. (16,807%), ExxonMobil Kazakhstan Inc. (16,807%), CNPC Kazakhstan B.V. (8,333%) и Inpex NorthCaspian Sea Ltd. (7,563%).

По мнению эксперта, казахстанская сторона может пойти по уже наработанной схеме, когда на фоне созданных со стороны государства проблем контролируемый правительством через «Самрук-Казыну» «КазМунайГаз» сможет увеличить свою долю в проекте. По схожей схеме события развивались в конфликте властей с КПО в начале 2010-х годов, когда «ресурсный национализм» ещё не был в стране мейнстримом. Тогда после предъявления налоговых претензий Казахстан в лице КМГ получил десятипроцентную долю в Карачаганаке.

«Если вы помните, в Карачаганаке у Казахстана доли не было, и Казахстан выставил, если не ошибаюсь, налоговые и экологические претензии где-то на 2,7 млрд долларов. В итоге до арбитража, если не ошибаюсь, это не дошло и пришли к соглашению, что эти 2,7 млрд долларов Казахстан, скажем так, уступает и при этом оплачивает ещё 1 млрд долларов кредита от консорциума. Физически эти деньги не выплачивались, а были кредитом, и Казахстан получил долю в 10% в Карачаганаке. Возможно, сейчас будет аналогичная модель, когда Казахстан увеличит долю в консорциуме», – сказал Байдильдинов.

По его словам, власти могут припомнить консорциуму переносы запуска проекта и другие грехи, а также, возможно, потребуют пересмотра контрактов.

«После 2030-х годов у нас будет довольно серьёзный кризис в нефтегазовой отрасли, и я против того, чтобы нефтегазовые контракты были продлены. Особенно с учетом того, что у нас в 2033 году, через 10 лет, заканчивается срок по Тенгизу. Кашаган в принципе шел с большими опозданиями и сейчас с опозданиями первоначальных сроков идёт и, я думаю, Казахстану надо более жестко отстаивать свою позицию, более жестко относиться к таким параметрам неисполнения и плюс, возможно, требовать некоторого пересмотра, потому что эти контракты, как мы понимаем, были заключены на заре независимости. Эти условия не очень прозрачны в целом, доля Казахстана там невысокая. В настоящее время Казахстан от продажи нефти Кашагана, если не ошибаюсь, получает где-то около 2% прибыли, потому что сначала они должны окупить свои инвестиции», – отметил он.

Иностранные инвесторы договорились об участии во всех крупных проектах в нефтегазовой отрасли (Тенгиз, Карачаганак и Кашаган) в рамках соглашений о разделе продукции. Запуск Кашагана первоначально был намечен на 2005 год, но неоднократно переносился с ростом стоимости. Добыча на месторождении все же была начата в сентябре 2013 года, но уже в октябре того же года была остановлена из-за утечки газа на магистральном трубопроводе. Оказалось, что трубопровод растрескался из-за коррозии и на фоне необходимости его замены проект вновь подорожал. Вновь начать нефтедобычу удалось только осенью 2016 года. Из-за неоднократного удорожания проекта британский The Economist назвал его в 2014 году Cash All Gone (все деньги ушли).

Байдильдинов отметил, что такое давление со стороны властей может негативно повлиять на инвестиционный климат, поэтому правительству нужно будет оценить последствия своих решений. Он также обратил внимание на то, что новость вышла в западных СМИ, что говорит о необходимости открытости со стороны госорганов к местным СМИ. По его мнению, властям важно объяснить суть претензий иностранным и местным инвесторам, чтобы не вызывать негатива с их стороны.