Один из самых кассовых фильмов за всю историю кино – «Титаник» Джеймса Кэмерона – вышел в повторный прокат. Прошло почти 26 лет со дня премьеры, а картина вновь собирает полные залы. «Курсив» рассказывает, как «Титаник» изменил кинематограф и почему о нём рассуждают современные мыслители.

Пролетарская версия от Славоя Жижека

Славой Жижек – популярный словенский социолог и философ – знаком киноманам по своим неординарным документальным лентам «Киногид извращенца» и «Киногид извращенца: Идеология». В одной из них он рассуждает о «Титанике». Для него это картина о том, что богатым и бедным лучше не собираться в одном месте и не пытаться жить в одном пространстве. Мол, эта идея красива и нелепа, как сам «Титаник», где были пассажиры трёх классов: первого, второго и третьего. При этом большинство погибших на реальном «Титанике» – пассажиры второго класса. Владельцы люкс-кают, миллиардеры и просто богачи сразу же последовали в лодки, которых было в два раза меньше, чем нужно. Бедняки, с детства знающие, что им не на кого рассчитывать, привыкшие всегда добиваться всего кулаками и вырывающие эту жизнь буквально зубами, тоже спаслись. А вот скромняги из среднего класса оказались на дне Атлантики.

«Титаник» зацепил многих зрителей пролетарской идеей (посмотрите, все работяги здесь показаны симпатичными людьми, которые много работают, не прочь повеселиться и в решающий момент окажутся благороднее и свободнее аристократов). Но, по мнению Жижека, голливудский марксизм Кэмерона смешон, ведь строится на абсурдной и фальшивой симпатии высшего класса к низшему. Чем в реале оказался бы роман богачки Роуз и бедного Джека?

«После двух недель бешеного секса где-нибудь в Нью-Йорке их любовь угасла бы», – говорит Жижек.

Он считает, что «Титаник» – это бессовестная эксплуатация хорошенького бедняги девушкой из высшего круга. Джек должен умереть, чтобы Роуз дожила до 101 года и рассказывала всем свои басни. Жижек в своём мнении не одинок. У зрителей не раз возникали вопросы: почему Роуз не подвинулась, ведь тогда места на доске хватило бы им обоим, почему они хотя бы не грелись по очереди? «К тому же герой ДиКаприо помогает богачке восстановить своё эго», – продолжает Жижек. «И ментальное здоровье», – добавим мы. Благодаря Джеку Роуз понимает, чего она хочет на самом деле – не скучных раутов и разговоров под бренди, а хорошего образования, равных прав, возможности заниматься искусством, путешествовать по всему миру и выходить замуж по велению сердца, а не кошелька.

Любовь между Джеком и Роуз обречена в силу социальных причин, но что спасает её и делает вечной? Айсберг, ставший символом той самой катастрофы, которая на самом деле не губит, а дарит мечту. Действительно, чем хороша здесь любовь – берётся её высший пик, когда влюбленные ещё без ума друг от друга, и консервируется навечно ледяным океаном.

Версия от Умберто Эко: Кейт Уинслет подарила пышкам мечту – их может полюбить Леонардо ДиКаприо.

Сегодня трактовка знаменитого итальянского писателя, философа, специалиста по семиотике и средневековой эстетике Умберто Эко звучит, конечно, уничижительно. В серии своих публицистических эссе «Картонки Минервы. Заметки на спичечных коробках», которые были опубликованы в конце 90-х годов, он пытался проанализировать успех «Титаника». Говорил о разном, но пуб­лике запомнилась только та часть, где он отзывался о Кейт Уинслет. Сегодня, в эпоху бодипозитива и озабоченности душевным здоровьем (особенно здоровьем тех, кто отличается от навязываемых эталонов и стереотипов), его за такие высказывания не просто бы зашеймили, а сразу бы закэнселили (и то, что он автор великолепных романов «Имя Розы» и «Маятник Фуко», Эко бы не спасло).

Умберто Эко писал о Роуз: «Девушка – толстенькая, потливая, густо размалеванная и неприятно нервная». Он искренне верил, что секрет успеха фильма не в молодом ДиКаприо, так эффектно и романтично навсегда уходящем под воду, и даже не в актёрском дуэте, а именно в Кейт Уинслет. Последняя, по его мнению, как две капли воды похожа на американских девушек, которые выросли на гамбургерах, но мечтают о красивом партнёре. Уинслет давала толстушкам надежду на то, что однажды за ними явится молодой бог вроде Леонардо ДиКаприо. Кстати, продюсеры предлагали взять на главную мужскую роль 27-летнего Мэттью МакКонахи (ещё мелькал где-то 16-летний Маколей Калкин), а на женскую – Гвинет Пэлтроу (всегда и ко всему индифферентную). Случился бы такой успех, будь «Титаник» с другим кастом? Точно нет.

Участие ДиКаприо в «Титанике» было задумано с самого начала, но он сопротивлялся – считал, что ему нужно играть мрачных персонажей с надломленной судьбой, а такие романтики ему не нужны. Но поскольку масштаб картины обещал быть фантастическим, на кастинг ДиКаприо всё-таки явился. В тот момент, когда он пришел, весь женский коллектив собрался вокруг него. Увидев это, Кэмерон тут же утвердил актёра на роль. К тому же ДиКаприо не только талантливый, но и умный актёр, который выбирает роли так, будто строит политическую карьеру – ни одного лишнего шага. И здесь он как в воду глядел. В 1998 году, когда вышедший «Титаник» стал феноменом и получил 11 «Оскаров», ДиКаприо не номинировали и даже не пригласили на церемонию. В том году «Оскар» за лучшую мужскую роль получил Джек Николсон за трагикомедию «Лучше не бывает». Кто о ней помнит сейчас? А «Титаник» стал непотопляемым кинопроизведением, собрал $2 млрд 243 млн и соберёт ещё, его запустили в повторный прокат уже в пятый раз.

Попадание в архетипы

Умберто Эко объяснял успех «Титаника» в том числе тем, что история Джеймса Кэмерона попала в мощные архетипические сюжеты. Во-первых, взять архетип кораблекрушения.

«От Гомера и далее кораблекрушение – это трагическое событие, в котором сталкиваются жизнь и смерть, мы и величие природы, хрупкое изделие человеческих рук и ужасающая мощь морской стихии. Кроме того, в «Титанике» медленное кораблекрушение происходит в реальном времени, и это приводит ещё в больший трепет», – писал он.

Потрясает, как Кэмерону удалось это отобразить в условиях павильона – когда океан со всем неистовством крушит судно, а зритель видит, как большая вода в ярости разносит все в щепки. В этом мощный и очень актуальный сейчас экологический месседж, который говорит: «Человек, знай своё место, природа все равно в миллионы раз сильнее тебя». Для того чтобы превратить разрушение судна в настоящую драму, на одну только лестницу сбросили 90 тыс. галлонов (около 340 тыс. литров) воды. Все знали, что попытка снять сцену будет одна, заново отстроить эту шикарную декорацию было бы крайне сложно. Во время съемок этой сцены чуть не погибли два каскадера.

Умберто Эко уверен, что работа Кэмерона подтверждает саму мысль о том, насколько несовершенна техника, созданная руками человека.

«Крушение настоящего «Титаника» в начале XX века нанесло смертельный удар по утопиям предшествую­щего столетия. Идея создать фильм не зря появилась в конце тысячелетия, в атмосфере New Age, когда страх за судьбы природы неразрывно связан с недоверием к господствующей технологии», – писал он.

Он также отмечал, что сам «Титаник» похож на модель общества, в котором есть все слои населения – любого возраста, пола, веро­исповедания и рода занятий.

Ещё один слой в том, что история Кэмерона для него не что иное, как перевернутая сказка о Золушке. «Правда, та богата и избалованна, у неё уже есть Принц, но она его не любит. И потеряв туфельку, она встречает Питера Пэна, который влюбляется в неё и дарует ей право стать бедной и любить, кого она захочет», – писал он.

В одном тексте не уместить все интерпретации «Титаника», появившиеся за 26 лет существования картины. Для кого-то это трагическая лента о невозможности любви (это самый популярный мотив во всех великих историях, переживших века).

И вся сила «Титаника» – в его романтичности. Это потрясающее кино о чувствах, где обречённый на смерть герой говорит, что все равно это лучший день в его жизни и билет на этот корабль был лучшим подарком судьбы. Разве это не самое грандиозное признание в любви?

Для других – фильм о крушении американской мечты обычных работяг – ирландцев и итальянцев (бедняги, которые хотели построить Америку, не спаслись, на шлюпках в большинстве своём остались рвачи и хитрюги, вот кто потом построил общество денег, – гласит самая циничная версия).

Для третьих «Титаник» – это предвестник феминистических настроений. Здесь стоит отметить прозорливость Джеймса Кэмерона, ведь сейчас линия с Роуз, которая в буквальном смысле плевать хотела на порядки того времени (помните сцены с плевками?) и решила взять судьбу в свои руки, очень актуальна.

Для четвертых – это картина о бессмертии искусства (из материального спасся, как мы помним, лишь рисунок Джека). Кстати, этот набросок сделал сам Джеймс Кэмерон – он не просто отличный режиссёр, драматург, изобретатель, инженер, но и художник.

А для пятых «Титаник» – это технический и художественный шедевр, изменивший мир кино навсегда. Вся эта роскошная экспозиция со множеством героев, каждый из которых поучаствует в этой величайшей катастрофе, когда-либо показанной на экране, не отпускающий саспенс, визуальные рифмы, игра цвета и света, все драматургические тонкости, точный интуитивный каст, зажегший звезды Леонардо ДиКаприо и Кейт Уинслет и даже бессмертная песня Селин Дион, случились именно благодаря энергии Кэмерона.

Есть красивая история – «Титаник» рекламировался как исторически точный фильм, но после премьеры американский астрофизик Нил деГрасс заметил там неточность. Небо, на которое смотрела спасшаяся Роуз, должно было выглядеть иначе – в ту ночь там были другие созвездия. И что вы думаете? В переиздании ленты 2012 года ночное небо было приведено в соответствие с историческим временем. Джеймс Кэмерон навсегда изменил звёздный ландшафт Голливуда, и когда он, получая «Оскар», кричал со сцены: «Я – король мира!», это была абсолютная правда.