В Алтайском филиале КазНИИ лес­ного хозяйства и агролесомелиорации им. А. Букейхана подтвердили: во всем мире роль леса как промышленного ресурса понемногу снижается. На первый план выходит его экологическое и туристическое значение. Это общий тренд.

«Зеленая» польза леса, его дары в виде ягод, грибов, орехов, живицы и других продуктов многократно превышают коммерческую стоимость древесины. Как отметил директор филиала, док­тор сельскохозяйственных наук Андрей

Калачев, наша республика не исключение.

– Президент поставил задачу масштабировать опыт резервата «Семей орманы» по выращиванию посадочного материала в лесосеменном комплексе, – отметил Андрей Александрович. – Мы как раз ведём исследование по разработке технологии посадок сеянцами с закрытой корневой системой. На сегодня саженцы по традиционной технологии выращивают в лесхозовских питомниках. Где-то эта работа поставлена на уровне, где-то – откровенно слабо. Часто материал, полученный в питомнике какого-либо лесоучреждения, используют на лесопосадках за десятки, а то и сотни километров. Не все «питомцы» с голыми корнями выдерживают дорогу. Часть растений гибнет в силу относительно невысокой приживаемости. По нормативам на каждом гектаре следует посадить не меньше четырёх тысяч сеянцев. Как показывает практика, из них укореняется примерно половина, а в некоторых регионах и того меньше – треть. То есть провел работы на двух с половиной – трёх гектарах, получил насаждения на гектар…

Все последние годы спрос на посадочный материал постоянно растёт. Бывает, сеянцы, как в старые советские времена, достают везде, где только можно. И привозят в сроки непонятно какие. Как невесело заметили в научном учреждении, к посадкам могут приступить, например, в июне-июле, когда в них уже нет никакого смысла.

– Традиционная технология связана с огромными затратами, – подтвердил директор филиала. – Если перейти на саженцы с закрытой корневой системой, это даст большую выгоду. Во-первых, вместо четырёх тысяч сеянцев на гектар достаточно будет 1 600 – 2 000. То есть снизится расход самого посадочного материала. Во-вторых, срок посадки – почти круглый год: весна, лето, осень. Сеянцы с закрытой корневой системой получают в специальных ячейках, кассетах. У них уже сформированный корень в коме грунта. Растению не надо адаптироваться к новой почве, продвигать корни. Даже если в этом году сеянец не даст прирост, у него сохранится потенциал. Он «выстрелит» следующей весной.

Себестоимость посадочного материала с закрытой корневой системой заметно выше по сравнению с обычным. Однако на фоне спроса, «подогретого» масштабными проектами по озеленению и созданию зелёных поясов, ценники на обычные, казалось бы, сеянцы круто подросли. Если раньше они варьировались в пределах от 30 до 50 тенге за корешок, то сейчас могут доходить до 150 тенге.

В то же время прайсы на материал с закрытой корневой системой стабильные. Кроме того, затраты окупаются уже на второй год за счёт сохранности и приживаемости. В пятилетней перспективе выгода ещё очевидней: вести уход за двумя тысячами саженцев или четырьмя тысячами – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Сейчас в Алтайском филиале КазНИИ взялись за разработку технологии посадок сосны сеянцами с закрытой корневой системой. Научные рекомендации ждут в Акмолинской области, Риддере, области Абай – после масштабных пожаров здесь нужно восстанавливать больше 100 тыс. га светлохвойного бора. Для «Семей орманы» академик Сабит Байзаков предложил технологию посадок блоками – с созданием пространств между насаждениями как раз на случай пожара. Такие разрывы позволят перевести верховой пожар в низовой, где с ним намного легче справиться. По словам специалистов, пусть лесопокрытой площади будет меньше, зато бор получит защиту от природных катастроф.

– Если использовать традиционный подход, придётся сажать лет тридцать, – заметил Андрей Александрович. – Зато с новой технологией результат можно получить в два-три раза быстрее.

К слову, Послание Касым-Жомарта Токаева взяли «на карандаш» в ближнем зарубежье. В Восточно-Казахстанской региональной ассоциации лесной, деревообрабатывающей и мебельной промышленности рассказали о живом интересе к теме лесосеменных комплексов со стороны, например, белорусов.

У республики исторически накоплен богатейший лесоводческий опыт. В целом, по мнению ассоциации, для создания таких предприятий можно использовать формат государственно-частного партнёрства: инвестор за свой счёт строит дорогостоящий комплекс, а государство гарантирует долгосрочный заказ на посадочный материал по стабильным ценам. Лучшим местом мог бы стать район Алтай – логистический узел между лесными территориями на востоке, юге и севере региона. Что важно – в Алтае и сегодня есть грамотные лесоводческие кадры.

Задаче увеличения лесных территорий посвящен также научный проект применения гербицидов. По словам Андрея Калачева, эта тема была на повестке ещё лет сорок назад, но химикаты, которые имелись на тот момент, сегодня запрещены. Лесхозам нужны новые рекомендации на основе современных экологических препаратов, чтобы убрать тяжелый ручной труд по уходу за лесными культурами. Для этого в течение трёх лет научному коллективу предстоит опробовать различные виды гербицидов и найти оптимальные для борьбы с сорняками в лесном хозяйстве.

Время менять парадигму

«В фокусе нашего внимания останутся вопросы сохранения уникальной флоры и фауны Казахстана, – отметил Президент в Послании. – Государство примет все необходимые меры для защиты лесов и степей от пожаров».

По мнению руководителя Алтайского филиала, во всем мире идёт постепенная смена самой парадигмы, когда ценность леса определяют не столько в силу экономической отдачи как промышленного ресурса, сколько по его роли в сохранении окружающей среды. В том же Алтайском филиале – бывшей знаменитой Алтайской лесной опытной станции – с момента её основания в 1959 году практически все исследования были «заточены» на восполнение пихтачей.

Леспромхозы рубили пихтовую тайгу – наука искала способы, как её восстановить. Исследователи пробовали разные подходы, экспериментировали. В итоге здесь убедились: оптимальным для этой породы является естественный цикл, когда сначала поднимаются березы и осины и затем под их пологом – молодой пихтач.

По словам Андрея Калачева, у леса есть способность восстанавливаться, например, после крупного пожара или рубок. Правда, для этого должен совпасть ряд факторов: семенной год, хорошая весна, минерализованная поч­ва. Если вообще не принимать никаких мер, горельник или лесосека примерно на треть зарастет кустарниками, на 50% площади пройдёт смена пород, и только на пятой оставшейся части поднимется пихтач – за счёт уникальных условий.

На Западном Алтае восстановление насаждений затруднено ещё мощным травостоем. То есть без искусственных посадок не обойтись.

– Нужно в комплексе пересматривать эффективность лесного хозяйства, – высказал мнение учёный. – Сейчас присутствует промышленное освоение, и мы, соответственно, стремимся посадить как можно больше хвойных пород. Но возможно, когда-нибудь придёт понимание, что нужна вообще лесопокрытая площадь. И это не обязательно хвойники. Тогда можно просто набраться терпения и подождать, когда сначала вырастет береза и ещё лет через тридцать под её пологом восстановится пихта. Восстановление растянется на 50–70 лет, но оно произойдет. Я надеюсь, мы понемногу уйдем от промышленного освоения нашей тайги.

Лес можно посадить также на территориях, которые сегодня покрыты кустарниками. Когда-то эти неприхотливые растения захватили большие участки, пройденные пожарами или рубками. Ни одно семечко древесных пород здесь не в состоянии пробиться. По рекомендациям, разработанным в Алтайском филиале, на этих территориях следует провести минерализацию, или, проще говоря, вспашку. Нарушить почвенный слой. Сначала в землю попадут семена лиственных пород, а дальше под их пологом начнёт восстанавливаться пихта. Потребуется 150–200 лет, но рано или поздно на кустарниках вновь поднимется настоящий лес.

Бесценные пихты

Царство пихты на казахстанском Алтае – 1,5 млн га – доктор наук называет уникальным. Такой черневой тайги нет больше нигде! Восточнее и южнее тянутся лиственничные леса, кедрачи, у соседей-россиян – ельники, сосновые боры. И только в Восточном Казахстане благодаря особому сочетанию тёплых воздушных масс и влажного северного климата сохранились древние пихтачи.

– У этой породы отличные промышленные качества, – поделился размышлениями учёный. – Она мягкая, удобная в обработке. Но экологическое значение пихты бесценное! Она выделяет много фитонцидов, даёт массу целебных веществ. Главное – это единственный на континенте участок пихтовой зоны. Такой черневой тайги вы нигде больше не найдёте! Нам нужно сделать все, чтобы её сохранить.

Эмоции ученого легко понять. Изменения, которые происходят в растительном мире на фоне глобального потепления, пугают своей скоростью. Ещё пять-шесть лет назад пчеловоды считали Ивановский хребет возле Риддера непригодным для пасек – из-за избытка влаги. Но прошло три года, и на сегодня эти места вовсю освоены пасечниками. Причём у пчел даже нет перерыва в медосборе! Те растения, которые прежде цвели около 30 дней, спокойно держатся полтора-два месяца. Зато низкогорная зона – прежде самая медоносная – на глазах становится более сухой. Специалисты уже в лесу замечают растения, которые всегда были присущи степи.

По словам Андрея Александровича, этот процесс не остановить. Все идёт к тому, что граница лесов изменится: хвойные насаждения поднимутся выше, где больше влаги. Их места займут березняки. Степь будет наступать. Задача науки – держать, что называется, ухо востро и предлагать вовремя грамотные решения.

Например, на протяжении ряда лет специалисты наблюдают в тайге покрас­нение и пожелтение хвои. Ясно, что лес подвержен какому-то воздействию, которое его ослабляет. Возможно, чувствительная пихта так реагирует на разносимые розой ветров промышленные выбросы Усть-Каменогорска и Риддера.

Во всяком случае, исследования, которые провели на приграничных территориях россияне, подтвердили влияние промышленных выбросов восточноказахстанских предприятий. Научный коллектив Алтайского филиала тоже надеется разобраться в этой проблеме.

– Пихта – очень чувствительная порода, но можно подобрать способы, чтобы поддержать её состояние и сделать более устойчивой, – заключил учёный. – Нам нужно сделать все, чтобы сохранить нашу пихтовую черневую тайгу. Есть участок примерно в 120 тысяч гектаров на территории Риддерского и Малоубинского лесхозов, прилегающий к российской территории. У соседей там уже действуют Алтайский, Тигирецкий и Катунский заповедники. Надеюсь, мы тоже сможем создать особо охраняемую природную территорию и создадим на Западном Алтае трансграничную защищенную зону девственной тайги.