В обычной жизни он кинодокументалист, то есть очень умный, но всегда за кадром. Иногда, правда , позволял себе небольшие загулы для души в виде спектакля или игрового кино. Его спектакль “Танго” получил премию “Тарлан”, а за работу в фильме Пискунова “Раз в неделю” актёр Юрий ПОМЕРАНЦЕВ был удостоен приза за лучшую мужскую роль на фестивале “Евразия”. Но, оказывается, у Игоря есть ещё один талант — с детства он обожает читать стихи и считает, что они меняют жизнь.

Недавно режиссёр собрал самые знаковые, дорогие для него образцы поэзии, те, с которыми связаны личные истории, и сделал из этого шоу. Публика ждала эксперимента, ажиотаж был такой, что пришлось в малом зале театра им. Лермонтова ставить дополнительный ряд кресел. Затем потрясенные зрители потребовали повторить это зрелище, что и произойдет в начале февраля. Чем же удивил в такой классической области Игорь?

Он сам по себе человек харизматичный. А когда, прикрыв один глаз и сверкая другим, начинает читать стихи, понимаешь, что строки невероятно знакомы и… совсем не знакомы. Ты их вообще не так понимал. Шоу состоит из 16 стихотворений, есть ­видеовставки, много разговоров, и вообще полтора часа зрители провели как под гипнозом.

- Я придумал новый жанр, — кайфует от эффекта Пискунов, — поэтический стендап. Это все стихотворения с личными историями, не случайные для меня. Я же по первому образованию профессиональный актёр, поэ­зию читал всю жизнь и делал это офигенно! Но не думал, что из моей страсти может получиться что-то серьёзное. Да и не произошло бы, если бы друзья не поддержали меня и не организовали все. А название родилось само и сразу же: “СТИХиЯ Игоря Пискунова”. Я очень строго к себе отношусь. Признаю, что у меня мало хороших качеств, но умение читать стихи — одно из них.

- Откуда страсть к поэзии?

- Первые аплодисменты за стихи я получил во втором классе. Прочитал “Весну” Марка Лисянского, и после слов “родился Ленин и принёс весну для нас” мне все зааплодировали, а я обалдел от этого. И всё время в школе читал стихи, а на районной олимпиаде во Дворце пионеров завоевал первое мес­то. Но гораздо больше понял про стихи после одного случая. Писал сочинение по “Белеет парус одинокий” Лермонтова. Мамы дома не оказалось, и на проверку отдал его папе. Тот возмутился, что я вообще не понимаю поэзию, её образный строй, начал приводить примеры, достал томик Багрицкого, и тогда я первый раз в жизни понял, какой плотной может быть строка, сколько образов, сколько смыслов может быть в каждой строчке.

- Вы говорите, что стихи могут изменить жизнь, могут вернуть к жизни. Это фигура речи?

- Нет, это абсолютно буквально много раз со мной происходило. Например, не так давно после неудачной операции я лежал в палате, смотрел в потолок, и у меня был жуткий деп­ресняк. И мне прислали стих Юрского, так вот именно это стихотворение “Все начнётся потом” и вытащило меня, вернуло желание жить.

- Одно из выбранных стихотворений для поэти­ческого стендапа — “Нез­накомка” Блока, кажется, известно всем. Уж там-то что можно найти личного?

- Это вообще интересная история. Я читал его всю жизнь, и в зависимости от возраста, обстоятельств менялось отношение к строкам. То это была история про саму незнакомку, то про мужчину, наблюдавшего за ней, то про сидящих рядом за столом пьяниц... Когда готовился к спектаклю, один коллега спросил меня, какой я вкладываю смысл. Я ответил просто: человек набухался и гонит. Тот мне: “Нет, да вы что, это же декадентство, предчувствие гибели целой империи, женщина у Блока — образ смерти, что-то из римских времен”. Набуробил, короче. Я говорю: мол, все понятно. Но зачем я сейчас буду людей грузить падением Римской империи? Давай договоримся, что рассказчик выпил и гонит. А почему нет?

- Женщин соблазняли стихами?

- Сложный вопрос… В юности мы стихами просто кидались, разгорались настоящие поединки — все же хотят быть умными, особенно девушки. Но большую часть своей жизни я живу с женой, её взял не стихами, а мозгами и не изменяю ей. Хотя бывает всякое и без поэзии. Я же режиссёр.

Был случай: приходит ко мне актриса и говорит: “Я хочу у вас вот эту роль сыграть. Может, договоримся?” И недвусмысленно так намекает, что готова на многое. Я не могу обидеть женщину и со вздохом ей отвечаю: “Я-то с удовольствием, но жена же директор моей фирмы, у неё тут все схвачено. Через 10 минут она будет знать о том, что произошло, и достанется даже не мне, а вам. Не могу же я так подставить красивую женщину. Я в этом вопросе очень деликатный…”

- Как в список главных стихотворений вашей жизни попали Абай и казахские поэты?

- Мы привыкли говорить, что Абай — наше все, но на самом деле он при жизни был одинок, и сейчас происходит то же самое, несмотря на активную популяризацию его творчества. Парадоксально, но до сих пор мы больше говорим про него, чем понимаем его строки. Низы по-прежнему не читают, верхи боятся это делать. Так что это моя гражданская позиция, и я как раз выбрал то стихотворение, в котором он говорит о своём бесконечном одиночестве.

А вот Олжаса СУЛЕЙМЕНОВА я знаю с детства, вырос на его творчестве и люблю его очень искренне. У него есть лирическое стихотворение “Были женщины — по плечо”. Меня всегда поражает этот феномен, как можно в нескольких фразах так емко сказать о любимой женщине, что я вижу её, знаю её прищур, представляю в деталях. И даже ощущаю силу его страсти спустя много прожитых с ней лет. Это и есть волшебство поэзии.

А вот Хаким БУЛИБЕКОВ, незаслуженно малоизвестный казахскоязычной публике, был моим другом. И для меня тоже пример того, как в стихах можно показывать свою позицию, как можно быть национальным поэтом.

- Если отвлечься от стихов, чем сейчас вы заняты? Что планируете кроме повторения поэтического стендапа?

- Сейчас я на финишной прямой, завершаю фильм о Юрии Борисовиче Померанцеве, которого считаю своим учителем, с которым сделал свои лучшие работы в театре и кино. Скажу честно: если бы не он — был бы дураком… Я просто благодарен судьбе, что удалось так много снимать моменты работы с ним.

Когда Померанцеву исполнялось 100 лет, я обратился на многие казахстанские телеканалы, в правительство, участвовал в питчингах, но так и не нашел поддержки для создания фильма. Два года меня футболили, и в итоге я решил, что сделаю все сам, на свои деньги.

Сейчас, спустя восемь месяцев работы, у меня получился трёхчасовой материал. И я должен ужать его до часовой финальной версии, чтобы у зрителей дух захватывало от динамики. А жалко каждую сцену, каждую реплику мастера. Мне очень хочется показать его как человека и как большого актёра, работы которого стали знаковыми. Так что сейчас это моя главная задача. А для души, как всегда, стихи.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы