Нейросети уже могут целиком создавать фрагменты популярных голливудских проектов («Секретное вторжение») и омолаживать или возвращать актёров на экраны с того света («Индиана Джонс и колесо судьбы», «Флэш»). Пользователи в интернете рассуждают об этической стороне вопроса, сценаристы бастуют и требуют обуздать AI, но пока в целом непонятно, будет ли от этих технологий больше вреда или пользы.

Искусственный интеллект, кибернетизация человечества, виртуальная реальность и всемогущие корпорации. Версии фантастов – каким может быть мир недалекого будущего и до чего человечество довёл цифровой прогресс, показывают фильмы жанра киберпанк.

Может ли машина…

В конце 2022 года на YouTube появился короткометражный филиппинский фильм «Зона безопасности», практически полностью «снятый» нейросетью. Авторы этой идеи заказали у ChatGPT сюжет, попросили Dall-E 2 показать в картинках локации, персонажей, ракурсы камеры и другие технические аспекты, а затем сделали все по полученным инструкциям – в реальных декорациях и с живыми актёрами под контролем съемочной группы. Что иронично, в результате получилась история о взбунтовавшемся искусственном интеллекте, который угрожает человечеству.

Несмотря на все пугающие прогнозы и предостережения, такой пример выглядит не началом конца, а лишь любопытным союзом автора и машины. Формально компьютер все ещё ущемлен в правах по сравнению с людьми. Об этом говорит прецедент разработчика Стивена Талера, который в 2018 году попытался защитить авторское право изображения, сгенерированного его нейросетью Creativity Machine. Он получил отказ со ссылкой на отсутствие «человеческого авторства» в произведении, ключевого условия в регистрации копирайта.

Увлеченный развитием возможностей кино и технологий режиссёр Стивен Содерберг, например, не очень переживает по поводу потенциальной замены всех художников на роботов. По его словам, у AI не бывает похмелья, нет страха возвращаться поздно домой или возможности приготовить завтрак в качестве романтического жеста, а значит, творить и делать по-настоящему интересные произведения ему не под силу – получится без души.

Зато в кино машины добились и полной автономии, и возможности ощущать полный спектр эмоций. В сериале от создателя первого сезона «Настоящего детектива» Кэри Фукунаги «Маньяк» огромный вычислительный компьютер, который контролирует сложный психологический эксперимент, выходит из-под контроля, запутывается в собственных чувствах и даже роняет настоящие слезы, в итоге саботирующие весь эксперимент, – ничто человеческое ему не чуждо, даже стихи, которые ему читает один из учёных.

«Маньяк» – образцовый продолжатель традиций так называе­мой «чувственной» фантастики вроде «Вечного сияния чистого разума» и «Она», а вместе с тем – своеобразный наследник хорошо знакомого многим жанра киберпанка, острее всего ставящего вопрос об отношениях человека и техники.

Большую роль в сюжете «Маньяка» играет загадочная, но могущественная корпорация, а в некой альтернативной вселенной в США появились странные изобретения: роботы-чистильщики, прокси-друзья, оплата услуг через прослушивание рекламы от живого человека-коммивояжера и многие другие. Несмотря на прогресс, жизнь главных героев не улучшается, и по ходу действия они в поисках решения своих проблем постоянно сопротивляются окружающему обществу, учёным, семье, самим себе. Все это – характерные черты киберпанка.

Больше, чем просто жанр

Сама история киберпанка сравнительно молодая и насчитывает около сорока лет (кстати, уже сейчас наступила эпоха того самого «недалекого будущего» – действие многих произведений происходит в 20-х и 30-х годах XXI века). Слово-конструктор было придумано в начале 1980-х
годов и связано с именами литературного редактора Гарднера Дозуа и фантаста Брюса Стерлинга, популяризировавших термин, и писателя Брюса Бетке, написавшего тогда одноименный рассказ. Окончательно явление закрепилось в 1984 году, когда вышла книга Уильяма Гибсона «Нейромант», которая тут же стала художественным каноном, получила литературные премии и вошла в списки лучших произведений.

Тем не менее у киберпанка было много предшественников, не только в литературе, но и в кино. Несмотря на то, что сейчас он ассоциируется скорее с поп-культурой, подобная фантас­тика была предметом и условно «серьезного», авторского кинематографа, начиная от Жан-Люка Годара («Альфавиль»), Криса Маркера («Взлетная полоса») и Райнера Вернера Фассбиндера («Камикадзе 1989», «Мир в огне») и заканчивая эпохальным немым «Метрополисом» Фрица Ланга, где изображено расколотое антиутопическое общество будущего с небоскребами и роботами-андроидами. Эту традицию, например, продолжил переехавший в Голливуд нидерландец Пол Верховен, который снимал развлекательные, на первый взгляд, блокбастеры для большой аудитории – «Робокоп», «Вспомнить все», «Звездный десант», – но на самом деле высмеи­вал штампы массового кино и говорил о проблемах Америки.

Киберпанк и сегодня ассоциируется с рядом философских концепций: например, восприятия и устройства мира, отсылающих к идеям античности и Нового времени, или же вопросам человека как такового – с этим связывают понятие трансгуманизма, технологического совершенствования человеческого тела.

Неслучайно триллер «Тринадцатый этаж» о запутанной виртуальной реальности, уступивший в год выхода в популярности «Матрице», открывается цитатой Рене Декарта, а главный герой «Бегущего по лезвию» и вовсе назван Риком Декардом в его честь. Именно этот фильм, как и вышедшая в 1968 году оригинальная книга Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», стал законодателем киберпанковской моды на годы вперед.

Иронично, но режиссёр Ридли Скотт при работе вдохновлялся скорее прошлым, чем фантазировал о будущем. «Бегущий по лезвию» был современным вариантом классического для голливудского кино жанра нуара – мрачных детективов с особым стилем и узнаваемыми персонажами. Циничный частный сыщик стал охотником за репликантами, а роковая женщина – андроидом. Предполагалось даже, что Харрисон Форд будет ходить в шляпе, однако из-за «Индианы Джонса» от идеи пришлось отказаться; тем не менее Скотт требовал, чтобы костюмы персонажей выглядели так, словно они пришли из 1940-х годов.

Другим источником вдохновения стала азиатская культура, особенно японские и гонконгские фильмы – последние сильно повлияли на «Матрицу». Киберпанк занимает особое место в аниме, которое Голливуд пытается безуспешно адаптировать: после «Призрака в доспехах» в планах студий стоит важнейший «Акира», история о некой божественной силе, запертой на подземном полигоне и разбуженной мутировавшим подростком-байкером. Однако японские фильмы куда экстремальнее голливудских – вряд ли кто-то поставит рядом шок-хоррор «Тэцуо, железный человек» и «Железного человека» Marvel.

Характерный детективный сюжет в фантастике использовался и до, и после «Бегущего по лезвию». В 1973 году, почти на десять лет ранее, вышел киберпанк-триллер «Зеленый сойлент» о полицейском, расследующем убийство и заговор крупной корпорации по производству заменителя еды в перенаселенном мире 2022 года.

А в ленте Кэтрин Бигелоу «Странные дни» жуликоватому торговцу фильмами, внедряе­мыми прямо в мозг зрителя, попадает запись с жестоким преступлением, которое он должен раскрыть. Однако на первый план выходит линия, связанная с социальной несправедливостью – убийством чернокожего рэпера, голоса поколения, и нечистыми на руку одержимыми полицейскими; сюжет был написан Джеймсом Кэмероном, поэтому их явно можно сравнить со зловещим Т-1000 из сиквела «Терминатора», несмотря на то, что они «всего лишь» люди.

Будущее, оставшееся в прошлом

Появление рэпера-бунтаря в «Странных днях» можно назвать закономерным: музыкальная культура сыграла большую роль в становлении киберпанка (в конце концов, неслучайно за основу была взята именно панковская субкультура); в 1993 году индустрия даже оплатила свой «долг» с выходом альбома Билли Айдола, который так и назывался – Cyberpunk.

Многие фигуры, связанные с музыкальным протестом, появлялись на экране в характерных фильмах: Дебби Харри из Blondie сыграла в «Видеодроме», Игги Поп и Лемми – в подзабытом постапокалиптическом вестерне «Железо», Мик Джаггер – в провалившемся боевике «Корпорация «Бессмертие», Ice-T – в изуродованном продюсерами «Джонни Мнемонике», снятом по рассказу Уильяма Гибсона, и недооцененной в то время «Танкистке». Но, возможно, самой интересной коллаборацией музыки и киношного киберпанка мог оказаться проект Рашида Нугманова, так и оставшийся на бумаге.

«Цитадель смерти», задуманная вместе с тем же Гибсоном, должна была стать своеобразным сиквелом «Иглы». По сюжету Моро, вновь сыгранный Цоем, приезжает в Ленинград, ставший свободным капиталистическим городом (напрашиваются параллели с «Джонни Мнемоником», где фигурировал вольный город Ньюарк) посреди СССР, охваченного гражданской войной. Там он надеется пробраться на аэродром, чтобы покинуть страну, но в ходе своего приключения встречает девочку по имени Алиса и попадает в сети заговора, связанного с диктатором-телеведущим по прозвищу Доктор Друг.

Если в «Игле» антагониста сыграл Пётр Мамонов, то в «Цитадели смерти» главным злодеем должен был стать Дэвид Бирн из Talking Heads. «Смесь гипнотизера и гуру-самоучки со знахарем», этот персонаж в очках в стальной оправе, возможно, отсылал к виртуальному ведущему новостей по имени Макс Хэдрум из фантастического фильма «Макс Хэдрум: на 20 минут в будущее», ставшему не только героем поп-культуры (в одном из клипов в его образе, например, появлялся Эминем), но и «фигурантом» загадочного взлома эфира телепиратами в 1987 году.

Советско-американский диалог в кино не случился: съёмки «Цитадели смерти» так и не были начаты из-за роковой гибели Цоя в 1990 году. Гибсон позднее переключился на другие проекты, среди которых был черновой сценарий третьей части «Чужого», а Нугманов снял истерн «Дикий Восток», изначально задуманный как проект для группы «Кино».

Мир будущего, в том числе киберпанк, с тех пор надолго поселился на экранах – интересно, что в последнее время вышло сразу два сериала по мотивам произведений Филипа Дика и Уильяма Гибсона, а «Нейромант» так и остается одной из самых желаемых для экранизации книг; свой вклад за последние годы внесла и неоднозначная игра Cyberpunk 2077. Однако глядя на то, как сейчас развиваются технологии, остается гадать, будут ли эти фантазии новой человеческой реальностью или останутся забавной архаикой.