На минувшей неделе я встречался с главой Центробанка Кипра и членом управляющего совета Европейского центрального банка Константиносом Геродоту. Господин Геродоту входит в крайне узкий круг людей, принимающих решения об изменении ставки ЕЦБ. В беседе мы затронули тему процентных ставок, и он высказал очень важное замечание, которое необходимо помнить всем, кто в центробанках стран мира участвует в изменении ставки. Процентная ставка – это инструмент, который имеет долгосрочный эффект. Как антибиотики или антидепрессанты, эффект ставки – накопительный, она не действует в моменте. Устанавливая ставки сегодня, необходимо думать не о завтрашнем дне или следующем месяце, а о куда более длительном периоде – от года и больше.

Константинос Геродоту считает, что инфляция в еврозоне с текущих 7-8% (актуальный прогноз по инфляции в еврозоне на конец этого года – 6,8%) замедлится на уровень 2,1% к 2024 году. К тому времени перестанут действовать основные факторы, вызывающие ценовые шоки сегодня: сбои в цепочках поставок, шоки цен на энергоносители и промышленные металлы. Эти постковидные вещи нивелируются сами собой через определенное время. Замедлится и инфляция.

Господин Геродоту уверен, что, повышая ставку сейчас, мы должны оценивать эффект, который проявится в 2023 году. Если ставки в этом году будут повышать слишком быстро, то мы рискуем влететь в рецессию в следующем году. Возможно, импульса хватит и до 2024 года.

Вывод, который делают в ЕЦБ: действовать следует очень плавно. Во-первых, в ЕЦБ заявили, что с 1 июля завершают программу количественного смягчения. Анонсировано также, что 21 июля европейцы повысят ставки на 0,25%. Стоит обратить внимание, что это повышение будет первым за 11 лет, и продиктовано оно не столько текущим положением дел, сколько будущим. Прогнозные данные показывают, что при прочих равных в 2024 году инфляция в еврозоне все ещё будет оставаться выше таргета в 2,0%.

Чем полезны эти рассуждения для Казахстана? В РК в последние месяцы мы тоже видим, что большой набор проинфляционных факторов носит немонетарный характер. Цены на продовольствие растут из-за небывалого всплеска мировых цен на сельскохозяйственное сырье, который фиксирует индекс FAO. Сейчас подключились факторы, связанные с санкционным давлением на Россию. Например, из-за коррекции курса RUB/KZT значительная часть номенклатуры продовольственных товаров подорожает.

Как наш регулятор, ответственный за стабильность цен, может противостоять этому, вооружившись инструментом процентной ставки? Рискну предположить, что даже если базовая ставка будет установлена на уровне вдвое большем, чем сейчас, влияние курсовой разницы на потребительские цены преодолеть будет невозможно. Для импортеров деньги подорожали, а кредитные линии в рублях сократились, склады пустеют, товарные остатки снижаются. В таких условиях говорить об инфляции спроса не приходится. Цены растут на фоне дефицита предложения. Логично, что в таких условиях следует насыщать экономику деньгами, а не стерилизовать денежную массу.

Как и в еврозоне, в Казахстане решение по ставке должно приниматься исходя из долгосрочных прогнозов, а не сиюминутных показателей. И здесь важны не только хороший анализ и последовательность решений, но и улучшение коммуникаций. Регулятор должен объяснять, что он делает сейчас и как это скорректирует показатель инфляции спустя год и два.