Традиция фиксировать череду предстоящих событий, а также знаменательных дат существует в графической традиции человечества издревле. У казахов понятие «календарь» было опо­средовано такими понятиями, как «мушел» (12-летний цикл) и «маусым», то есть четырьмя сезонами года.

В быту прибегали к насечкам на дереве и вышивкам на руко­дельных коврах. Грамотные люди пользовались персидским календарем Омара Хайяма, книгой средневекового математика и астронома Улугбека.

В СССР внедрение метрических инноваций было требованием времени. Календари, являясь систематизированным источником сведений по разным отраслям жизни, в числе других периодических изданий призваны были формировать новое унифицированное мышление и образ жизни советских граждан. Это достигалось посредством масштабирования проектов, несущих идеологический подтекст.

Календарные выпуски на 1923 год при советском режиме выразились в издании прокоммунистических альманахов в регионах по образцу тех, что издавались в Москве. В Петрограде, к примеру, вышел «Всеобщий календарь на 1923 год», который отличался относительным демократизмом, – в нём были опубликованы знаменательные и праздничные даты адептов разных вероисповеданий.

В Оренбурге был издан «Киргизский (Казахский) календарь на 1923 год» на төте жазу (казахская письменность на основе арабского алфавита). На его обложке указано – «Қазақ календарі».

До 1917 года на территории Казахстана издавались «Памятные книжки» – издания справочного характера, схожие по формату с другими типовыми календарями Российской империи. Сосланный в Восточный Казахстан народоволец Николай Коншин (1864–1937) увлекался краеведением и редактировал «Памятные книжки Семипалатинской облас­ти» с 1897 по 1902 год.

В конце XIX века он опубликовал интересные историко-этно­графические очерки о казахах, а в «Памятной книжке» за 1901 год увидел свет исторический очерк «Из переписки хана Средней киргизской орды Букея и его потомков» Алихана Букейханова, продолженный в издании за 1902 год. В нём приводилась переписка российской пограничной администрации с казахскими султанами и биями накануне восстания Кенесары Касымова.

Одной из задач календарей было приобщение масс к определенного рода знаниям, распространение сведений, которые могли способствовать организации массовых праздничных мероприятий, продвижению литературных произведений и т. д. Для владельцев издательств при условии получения цензурного допуска выпуск календарей оказывался делом прибыльным.

О календарях в домах российской знати можно узнать из художественных произведений XIX века. По жанру они, в сущнос­ти, относились к периодическим изданиям. Те, кто выписывал их, узнавали оттуда новости – светские, биржевые, политические и т. д. Издавали их на год вперед: к примеру, в конце 1913 года принято было печатать календарь на следующий, 1914, год. Но в связи с материальными затруднениями, связанными с Первой мировой войной, делать это оказалось накладно.

В Казахстане ситуация к 1920 году осложнилась угрозой голода. И тем не менее работа по формированию нового, унифицированного мышления у советских граждан, начатая Наркомпросом Казахской АССР, велась системно, без перерывов. О «некотором оживлении в усилении издательской деятельности, соз­дании форм казахского языка, установлении терминов» говорилось на заседании секретариата президиума КазЦИК. Известно, что активист алашординского движения, просветитель, автор публикаций по физике и астрономии Файзулла Галимжанов издал в Ташкенте плакатного формата «Стенной календарь на 1923 год».

Идея издания другого казахского календаря-альманаха на 1923 год с индикаторами национальной идентичности принадлежала национальной интеллигенции, группировавшейся вокруг ученого-лингвиста, председателя академического центра при Народном комиссариате края Ахмета Байтурсынулы. Это Ергали Алдонгаров, Абдрахман Байдильдин, Абдолла Асылбеков, Смагул Садвокасов, а также бывшие алашординцы, которые продолжали трудиться на ниве просвещения, – Миржакип Дулатов, Аспандияр Кенжин, Ельдес Омаров и другие.

Их участие в составлении календаря объясняется тем, что, например, Ельдес Омаров был членом комиссии по изданию учебников, его перу принадлежат первые учебники физики, алгебры, тригонометрии и гео­метрии на казахском языке. Сек­ретарь Казахского областного комитета РКСМ в Оренбурге Смагул Садвокасов имел опыт организации молодежной перио­дики – был редактором газеты «Еңбекші жастар».

Календарь на 1923 год по форма­ту отличался от современных. Основное его содержание составляли материалы, полезные для казахских хозяйств, тогда как нормативные акты и постановления КазЦИК печатались попутно, как бы между прочим. Это были методические и врачебные рекомендации, советы от ветеринаров по борьбе с заболеваниями скота, записки агронома, меры по профилактике джута. Размещены были также актуальные статьи на тему освобождения женщин Востока.

Показательно, что даже перечень руководителей советского государства был размещен в «Қазақ календарі» не в самом начале. Иными словами, его составители не придавали номенклатуре первостепенного значения.

На последних страницах календаря на 1923 год опубликован перечень вышедших в Казгосиз­дате пьес и книг на казахском языке, которые можно было приобрести в магазинах «Знание – Білім». Это пьесы «Қорғансыздың күні» и «Енлік – Кебек» Мухтара Ауэ­зова, «Сыланқыз» Жусупбека Аймауытова, «Әліппе» Ахмета Байтурсынулы, «Педагогика» Магжана Жумабаева, поэмы «Қызыл сұнқарлар», «Асау тұлпар», «Бақыт жолында» Сакена Сейфуллина, учебник Мыржакипа Дулатова «Есеп құралы» и его пьеса «Балқия».

Вот так национальная печать выполняла свою миссию по распространению знаний и адаптации казахского населения к переменам.

В текстах первого казахского календаря советской эпохи в духе времени прослеживается тенденция к подражанию центральной советской печати. Парадигма 1920-х годов была отражена, в частности, в заголовках. К примеру, статья Смагула Садвокасова «Таптар куресі деген не нәрсе?» разъясняла суть марксистской концепции классовой борьбы.

Вторая статья, вышедшая из-под его пера, – «Күнбатыс һәм күншығыстың бостандық жолындак күрестерінің тарихы» – посвящена теме общего и особенного в освободительной борьбе народов Запада и Востока. Смагул максимально адаптировал содержание статьи к казахской лексике. Так, для обозначения понятия «капиталист, буржуазия» им используется привычное уху казахов слово «бай», «аристократия» – «ақсуйектер». Эта его статья была продублирована в 1923 году газетой «Жас қазақ».

Политические убеждения авторов, коммунистов и бывших деятелей партии «Алаш», работавших под руководством Ахмета Байтурсынулы, не стали поводом для разногласий – они все были равноценными составителями. Передовая казахская интеллигенция, каких бы политических взглядов ни придерживалась, понимала свою роль в принятии действенных мер по сохранению национально-культурной идентичности в условиях советского режима. Сам формат альманаха, в котором выполнен «Қазақ календарі», выбран очень удачно – в нём опубликованы полноценные тексты.

Являясь национальным по сути, формально этот проект был реализован в рамках общесоюзного формата календарей на 1923 год. Здесь, в частности, впервые был напечатан казахский перевод «Интернационала». При этом, как было сказано, в нём явственно проступают индикаторы национально-культурной идентичности. Так, 22 марта обозначено как «Наурыз – қазақша жыл басы» (казахский Новый год), выходными днями указаны праздники Ораза айт и Құрбан айт. Статьи в календаре (всего их 31) отличаются целевой направленностью. Так, к примеру, среди прочей полезной информации есть также краткий очерк истории казахского народа.

Предполагалось, что первый казахский календарь будет приурочен к предполагаемому обретению в 1923 году Казахской АССР союзного статуса. Но реальность оказалась несколько иной – полно­правной союзной республикой Казахстан станет только через 13 лет, в 1936-м. В последующем календарь такого формата уже не издавался. Практически он был «арестован» (закрыт в архивах) на длительный срок.

Первым в отечественной историографии к теме календарей обратился математик, кандидат физико-математических наук М. У. Искаков. Занимаясь диссертационными исследованиями, в начале 1960-х годов он обнаружил вышеупомянутый «Қазақ календарі» на 1923 год, но упомянул о нём весьма лапидарно. Причиной сдержанной характеристики был официальный запрет на упоминание в печати имен казахской интеллигенции – жертв политических репрессий.

Напомню: первый казахский советский календарь на 1923 год явился оригинальным изданием, которое содержало статьи, написанные активистами партии «Алаш». В книге «Халық календарі», вышедшей спустя 20 лет (1980 год), ученому-математику позволили опубликовать лишь титульный лист этого календаря.

Реанимация и возвращение «Қазақ календарі» на 1923 год в информационное поле стали возможны только в эпоху независимости. Сегодня авторство ряда статей верифицировано и более точно датировано. Как письменный источник эпохи, отдаленной от нас столетием, он отражает роль передовой национальной интеллигенции в продвижении и упрочении государственной идентичности.

Повторюсь, «Қазақ календарі» был результатом коллективной работы местных коммунистов, ответработников из числа деятелей партии «Алаш» и беспартийных казахских патриотов. Таким образом, национальная элита в начале 1920-х годов проводила масштабные по замыслу и уникальные по содержанию социальные проекты культурно-просветительского характера.

Кроме «Қазақ календарі», это была ещё организация ликбезов, культурно-просветительная и агитационно-пропагандистская работа. Только формально яв­ляясь «советской», такая дея­тельность преследовала цель сохранить национально-культурную идентичность народа. В этом заключается особая ценность найденного источника, который ныне внедрен в научный оборот.

Напомню также, что возвращение «Қазақ календарі» сопровождается работами в рамках Госкомиссии по полной реабилитации жертв репрессий, в том числе его составителей.